В мае этого года Эльянов-старший отметил тройной юбилей - 30-летие тренерской деятельности, 10-летие - издательской и, собственно, свое 55-летие. Собкор <64> в Украине Анатолий Яворский воспользовался этим серьезным поводом для интервью.

- Владимир, многие говорят, что обычный издатель и шахматный - это <две большие разницы>.

- Согласен с этим мнением. Шахматная книга - продукт специфический, потому ее издатель должен иметь соответствующую подготовку. По себе знаю. Скажем, процесс <доводки> рукописи до верстки я изучал несколько лет, пока разобрался во всех нюансах. То же самое - шрифты, дизайн:

- Почему вы вообще взялись осваивать новую профессию? Ведь, насколько мне известно, у вас были хорошие тренерские перспективы:

- :А еще я закончил институт, получил диплом инженера электротранспорта, потому мог пойти и по этой стезе. Но так получилось, что судьба привела в книгоиздательство.

Я долгое время работал тренером в харьковском ДСО <Зенит>, руководил командой, которая стала пятикратным призером Союза по линии этого спортобщества. Работал с Михаилом Гуревичем, за что получил звание тренера первой категории. Кроме того, очень активно занимался организаторской деятельностью - проводил <зенитовские> турниры, мастерские: Был главным устроителем чемпионата Украины в Харькове, который, как сейчас помню, выиграл Владимир Маланюк:

Но затем наступили памятные 1990-е, Советский Союз развалился, шахматы ушли в далекий <загон>: И я переквалифицировался в маклеры - продавал недвижимость и, нужно признаться, преуспел в этом делн. Но правду говорят, что шахматы - своеобразный наркотик, если уж взяли в оборот, то не отпустят. Павел начал показывать хорошие результаты, я стал серьезно с ним заниматься: Однако материала для тренировок - в частности, книг - катастрофически не хватало. И у меня как-то неожиданно возникла идея: а что если приобщить Павла к шахматной культуре, взявшись за издательство аналитических работ Марка Дворецкого, с которым я был хорошо знаком? Его книги целыми сериями появлялись на Западе, а мой ребенок, как и тысячи других, были лишены возможности пользоваться настоящей кладезью знаний. Я начал переговоры с Марком Израилевичем, сначала он немного упирался, но я сумел его убедить. Мы подписали контракт, и уже вскоре, в 1996 году, вышел первый том. При этом Павел не просто изучал работы Дворецкого, а принимал самое непосредственное участие в их подготовке для печати - корректировал, проверял анализы: Частенько ему помогла друг - Олександр Моисеенко. Как позже они сам говорили, благодаря такому проникновению в материал советы специалиста воспринимались намного лучше, так они как бы записывались <на подкорку>.

- Какие чувства испытали, когда взяли в руки сигнальный экземпляр? Говорят, для автора и издателя книги - это те же дети:

- Ощущения были неописуемые. Как не пафосно это звучит, но чувствовалось, что делаю большое дело. Мы старались не халтурить, как в то время делали многие, боролись за качество зачастую в ущерб прибыли. Книги, действительно, как дети - во всяком случае, у меня нелюбимых не было. Но и проблемы из-за них были нешуточные. В 1998 году грянул дэфолт. Книги, как и другие подобные товары <не первой необходимости>, катастрофически обесценились, стали продаваться дешевле себестоимости. Я, конечно же, понес серьезные убытки, но более сильным был моральный удар. Дело, в которое ты вложил душу, разваливалось на глазах. И я отошел от книгоиздательства, стал больше работать с Павлом, ездил с ним по турнирам.

- Но потом не выдержали и взялись за старое.

- Опять сын <виноват>. Вырос, стал больше тренироваться со сверстниками, самостоятельно разъезжать по заграницам: А я стал все чаще заглядывать в папки, где хранились <замороженные> материалы - рукописи, наборы, гранки: Кроме того на домашнем складе осталось много нереализованных томов, нужно было их пристроить. В общем, как-то незаметно я снова стал издателем и распространителем книг.

- А в турнирные организаторы не хотели вернуться? Таковых в Украине катастрофически не хватает и сейчас.

- Серьезно заниматься проведением соревнований не мог, так как не было ни времени, ни сил. Хотя когда просили помочь, никогда не отказывал. Так, я принимал участие в организации первых харьковских турниров <Кубок Ректора>. Тогда они были еще на стадии становления, а сейчас ребята из клуба <Юракадемия> уже поднаторели, и сами проводят состязания.

А вообще об оргработе у меня остались отличные воспоминания. Я провел в Харькове 11 мастерских турниров, на которых прошли обкатку такие нынче известные гроссмейстеры как Валерий Неверов, Борис Альтерман, Михаил Бродский, Александр Берелович: Тогда я познакомился со многими известными спортивными деятелями. Так, у меня были прекрасные отношения с прославленным вратарем киевского <Динамо> Виктором Максимовичем Банниковым, который долгое время возглавлял украинский ДСО <Зенит>. Он здорово помогал шахматам, часто приезжал в Харьков на турниры. А еще хорошо помню Якова Герасимовича Рохлина, судившего многие соревнования ЦС ДСО профсоюзов. Его коронная фраза: <Я не люблю организационных поражений>. Почему от так говорил? Потому что много проработал в сталинские времена, когда ошибка могла стоить жизни. Кстати, говорят, что это он, а не Ленин придумал крылатую фразу <Шахматы - гимнастика ума>. Просто Яков Герасимович <приписал> ее вождю, чтобы проще было лоббировать шахматные интересы у всяческих партийных руководителей.

- Похоже, у вас ностальгия по тем временам:

- Только по отношению к шахматной жизни. Тогда, многие меня поддержат, был настоящий культ нашей игры. А сейчас: Где, например, традиционные гроссмейстерские сеансы, на которых выросли тысячи любителей шахмат? Раньше в Харькове - в парке Горького - таковые проходили регулярно. На 100 или 150 досках. Давали сеансы не только местные маэстро. Приезжали Сало Флор, Михаил Таль, Ефим Геллер, Артур Юсупов, Сергей Долматов : Затем они читали лекции, проводили творческие встречи:

Но что говорить о любителях, если сейчас даже на подготовку ведущих гроссмейстеров не всегда есть деньги. А раньше я вместе Михаилом Гуревичем проводил тренировочные сборы на лучших спортивных базах Союза. Но хватит о наболевшем:

- Тогда давайте вернемся к книгам. Что новенького нам предложите?

- Вышел из печати сборник <Матч-турнир в Сан-Луисе>, в котором прокомментированы все партии этого памятного чемпионского турнира. Также увидел свет <Учебник эндшпиля Марка Дворецкого>. На Западе эта книга была издана ранее и сейчас имеет высочайшие рейтинги, опережая даже <Мои предшественники> Гарри Каспарова. Работа Дворецкого коренным образом отличается от других энциклопедий по эндшпилю. Ее ценность в том, что в одной книге собрана вся базовая теория окончаний. Я, кстати, предлагал Дворецкому издать труд в двух томах, но он настоял: <Только в одном!> Сейчас я с ним согласен: шахматисту удобнее иметь под рукой одну пусть даже 500-страничную книгу, чем две, хоть и потоньше.

Также в работе находятся учебники Иосифа Дорфмана <Динамика и статика> и <Критические позиции>, в которых изложена современная теория сродни <Моей системе> Нимцовича. Читатели наверняка оценят идеи нашего бывшего земляка, которые он, кстати, апробировал на своих французских учениках. Надеюсь, понравится читателям и решебник <700 комбинаций>, одним из соавторов которого являюсь я. Подобных книг по тактике сейчас выходит немало, но у это есть принципиальное и важное отличие. Обычно, в решебниках задания собраны по темам, что уже само по себе является подсказкой. В нашей же книге задания расположены по уровням. Есть такие сложные, что даже Павел с трудом их решил.

- Какие книги сейчас пользуются наибольшим спросом?

- Опыт показывает, что лучше всего <идут> учебники, особенно для начинающих. Среди квалифицированных шахматистов в почете работы Марка Дворецкого - некоторые книги мы уже издали повторным тиражом. Среди последних бестселлеров безусловный лидер - <Мои предшественники> Каспарова. Тут и брэнд Гарри Кимовича играет роль, и фундаментальность самой работы. Каспаров, кстати, как-то говорил, что считает написание этого многотомника своим вторым по важности достижением после завоевания чемпионской короны.

А вообще очень хочется, чтобы среди шахматистов пользовались спросом книги Авторские (с большой буквы!), где есть интересные мысли и комментарии. Дело в том, что сейчас выпускают много халтуры, которую кроят из компьютерных баз, где нет ни единого оригинального слова:

- Раньше даже известные гроссмейстеры почитали за честь выпустить книгу. А сегодняшнюю элиту сесть за письменный стол и не уговоришь:

- Действующие шахматисты нынче редко пишут книги. У одних времени нет, другие не хотят <засвечивать> свои анализы. Да и не прибыльно это: За перо или клавиатуру берутся те, кто отошел от практической игры или занимается тренерской деятельностью. Классический пример - книга Александра Чернина <Защита Пирца-Уфимцева>. Он много лет играл этот дебют - и весьма успешно. Но наработки выдавать не хотел. Пока Лев Альбурт его не уговорил: мол, давай, делись богатством, но чтобы получилась хорошая книга, нужно выложить все анализы. И Саша согласился. Книга получилась супер, недавно <пережила> второе издание, что для дебютной монографии большая редкость.

- Из нынешних элитных гроссмейстеров чье творчество было бы востребовано читателями?

- Да многих! Нужно только правильно подать материал. Я бы, например, с удовольствием издал книгу Василия Иванчука. В свое время слышал его лекцию на детской Олимпиаде в <Артеке>. Он анализировал две партии и рассказывал о ходе своих мыслей. Тогда я лишний раз убедился, что не зря Иванчука называют гением. Наверняка интересные работы получились бы у Миши Гуревича. Во-первых, о его работе секундантом у Каспарова и Ананда, во-вторых, он отличный специалист по французской и голландской защитам. В общем, поле для творчества большое.

- Мы много говорим о книгоиздательстве: А есть ли у него будущее? Компьютеры с дисками и интернетом давно <играют на перехват инициативы>.

- Да, электроника с каждым годом все больше врывается и в эту парафию. Книги дорожают, компьютеры дешевеют... Тот же <Шахматный информатор> все больше берут в электронной версии. Но у нас компьютеризация не достигла пока западного уровня. Кроме того многие шахматисты по традиции или если хотите, по привычке, предпочитают читать именно книги: дескать, в электронном виде информация хуже воспринимается, она какая-то обезличенная: Так что у книг еще есть в запасе несколько лет.